Просыпается Штирлиц в тюремной камере, не помня ничего и размышляет:
— Если поговорю по-русски, не дай бог я у немцев, а если по-немецки, не дай бог я у русских…
Входит надзиратель и говорит:
— Ну и нажрались вы вчера, товарищ Тихонов!
Просыпается Штирлиц в тюремной камере, не помня ничего и размышляет:
— Если поговорю по-русски, не дай бог я у немцев, а если по-немецки, не дай бог я у русских…
Входит надзиратель и говорит:
— Ну и нажрались вы вчера, товарищ Тихонов!