Обычно, 23 февраля, Штирлиц одевал косоворотку и выпив бутылку водки садился играть на гармошке. Однако на этот раз он отправился в один из берлинских пивняков и, построив находившихся там гестаповцев, заставил их маршировать, распевая революционные песни. Лишь придя домой он понял, как был близок к провалу в этот день.